Александр Васильев просит называть его запросто «маэстро», и даже из дома разговаривает со мной в элегантном виде: водолазка, очаровательный пиджак casual, на лацкане которого через экран монитора я разглядываю веселую брошь: заяц и морковка. Карьера Васильева фантастична: из, казалось бы, очень узкой профессии историка моды, он смог создать целый мир, в котором есть место и серьезной коллекции нарядов разных времен, и десяткам выставок, и фонду его имени, и преподаванию в университете, многочисленным онлайн-курсам. А широкие народные массы, конечно же, знакомы с ним благодаря программе «Модный приговор». На его лекциях нет свободных мест; он не щадит в своих оценках стиль супер-звезд, но звезды не обижаются, а говорят «спасибо». В преддверии приезда маэстро Васильева в Израиль с лекциями «Красота в изгнании» мы беседуем об истории и географии, о том, как войны связаны с декольте, и чем нынешние эмигранты похожи на тех, что уехали из России век назад.
— Где ваш дом сейчас?
— Сейчас я разговариваю с вами из Литвы, из своего фамильного дома, который находится в предместье Вильнюса, в Павильнисе. Этот дом был построен моим родным дедушкой и его братом в 1912 году, дедушка был основателем этого предместья. И все это время дом оставался в наших руках. Правда, в свое время частично был продан в чужие руки, но теперь я выкупил его полностью. Восстановил интерьеры, сделал большую работу. Осталась старинная печка, мебель. И теперь я живу здесь, хотя зимой прохладно, ведь топится все дровами.
— Можно сказать, родовое гнездо?
— Да, у меня уже лет 25 литовский паспорт. По реституции я получил обратно землю вокруг дома, а это гектар земли. Меня многое связывает с этими местами. Моя родная тетя в Литве была основательницей первого польского ансамбля танцев «Вилия», и многие виленцы ходили на выступления. Кроме того, в этом самом доме, точнее, в сарае рядом, моя семья во время войны прятала семью еврейского врача с женой и детьми. Немцы приходили с обыском только один раз. Но моя бабушка, она была украинка, ее звали Мария Андреевна Ященко, хорошо говорила по-немецки. Она налила немцам яблочному шнапсу, которым им очень понравился, так что они обыскивать сарай не стали и ушли. Так что она спасла ту семью. Они потом уехали в Израиль и долго еще писали ей письма.
— О чем вы будете рассказывать на своих лекциях в Израиле?
— О том, как революции и войны меняют моду. И о Первой мировой войне, и о революции, и о моде двадцатых годов — арт-деко. Буду говорить о Второй мировой войне и о рождении new look. Расскажу о моде, которая грядет сейчас. Дам советы: какое направление выбрать в моде сегодня и как одеваться завтра. Многие ходят на мои лекции курьеза ради: «а как он выглядит», «а сколько ему лет», «а высокий или маленький?», «можно ли с ним сфотографироваться?». Можно, конечно. Но я приглашаю получить удовольствие, узнав прошлое, лучше понять настоящее. Я расскажу, что в нынешней моде красиво, а что безобразно. Потому что безобразных образов много, и о них тоже надо знать.
— И все же, как вы думаете: красота спасет мир или мир спасет красоту?
— От нас зависит очень много. Если мы будем подчиняться общему течению мусора, который на нас вываливается из многих частей света, если будем говорить: «сейчас все так ходят» — это одна история. Но мы можем своей внешностью, нарядами, аксессуарами, прическами, нарядами, красотой противостоять этому. Война рикошетом ударяет по всем, не только по тем, кто у кого она над головой, и так было всегда. Но все войны заканчиваются миром, я убежден в этом. Не надо опускать руки, надо продолжать жить в эстетике и красоте.
— Многие знают вас как стилиста из «Модного приговора»…
— Это ошибка: я не стилист, а историк моды. Стилист — тот, кто переодевает людей. Подбирает им образ, направление, цветовую гамму. А я никого не переодеваю, я оцениваю. Программа «Модный приговор», которая шла 13 лет и была очень популярной, закрылась в первый день войны. Но еще я преподаю. У меня есть своя интернет-школа, которая называется «Формула моды».
— У вас большая коллекция костюмов разных эпох. Где все хранится?
— У меня есть фонд с хранилищем в Литве. Я продолжаю делать выставки, часто в Прибалтике, но не только. Недавно прошли большие выставки в Женеве, Дубае, сейчас в Праге будет большая выставка. Мечтаю о выставке в Израиле. Но мне никак не удается «соблазнить» ни один израильский музей.
— Прекрасная идея.. У меня вопрос к вам как к исследователю — ведь вы написали диссертацию, преподаете студентам. Действительно ли мода является документом эпохи?
— Конечно. Мода — зеркало эпохи. Это сказал не я, а французский король Людовик XIV, сам большой модник. Еще в XVII веке он говорил, что каждое движение моды отражает исторический факт. И сегодняшний кризис, который затронул Европу и Америку, отражается на одежде. Этому предшествовала пандемия, когда люди не выходили из дома и питались готовой едой, которую им доставляли. А чаще всего с доставкой заказывают мучные продукты: пиццу, пасту, сладкие газированные напитки. Все это привело к тому, что человечество выросло на пару размеров. Изменились и размеры одежды. До пандемии мы с вами выбирали из размеров: 36, 38, 40…и до 52. Сейчас только S, M, L, XL и XXL. Это значит, что производитель одежды удешевил свое производство в четыре раза, меньше лекал, меньше станков.
— Да, многие жалуются, что поправились именно за два коронавирусных года.
— К тому же изменилось отношение к одежде из натуральной кожи. На кожу поставили социальный запрет. В моде эко-кожа, кожзаменитель, но ведь он вообще не разлагается, при его производстве выделяется огромное количество вредного газа. Так что он приносит много вреда окружающей среде. Во время пандемии кроссовки вытеснили замшевую и кожаную обувь. Я не отрицаю удобство, но стопа человека становится шире в спортивной обуви. И женщина потом не может влезть в «лодочку», потому что ее стопа деформировалась. Мой прогноз в том, что, несмотря на футуристичность создаваемой сейчас обуви, изменится морфология человека. Женщины больше не будут носить каблук. Согласен, каблук — это выдумка, он неудобен. Но женщина на каблуках выглядит легче, стройнее, выше, у нее легче походка. Красивая выдумка, и она уходит в небытие.
— Ваша самая известная книга «Красота в изгнании» выдержала 17 изданий и была переведена на несколько языков. Как вы оцениваете ее популярность?
— Я открыл перед читателями пласт истории, связанной с первой, послереволюционной эмиграцией из России и ее ролью в мире моды. Это была закрытая и разрозненная информация, которую нужно было по крупицам найти. Я долгое время прожил в Париже, уеха туда в 1982 году и попав в круг людей из мира моды. Например, я знал Эрте, знаменитого иллюстратора (Эрте — псевдоним Романа Петровича Тыртова, художника, иллюстратора, скульптора, работавшего в Париже и Голливуде — прим.). Познакомился с известными манекенщицами, актрисами, художниками. Это мне позволило собрать материал. Ценность книги для меня в том, что она «до-интернетного» периода. Никакого Гугла, никакой Википедии, которые сегодня так помогают исследователям. Я пользовался библиотеками, архивами и, главное, личными воспоминаниями — обошел огромное количество участников событий, брал у них интервью, собирал записи. Они поделились со мною сокровенным и это легло в основу этой книги. «Красота в изгнании» рассказывает о грандиозных переменах, которые всегда приносят революция и война. Это те события, которые всегда кардинально меняют моду.
— Как и сейчас, когда на наших глазах все изменяется. Что, на ваш взгляд произойдет с модой после, а главное, по причине нынешней войны?
— В воюющих странах исчезает целый слой населения — молодые мужчины. И женщины будут обеспокоены тем, за кого выходить замуж, от кого рожать. Им захочется привлекать к себе внимание. Сегодня женщины будто в коконе: в стеганых куртках, пуховиках, безразмерных трикотажных брюках. А потом, вспомните мои слова, начнут оголяться. Появится мода на талию, декольте и открытые ноги.
— Сегодня, почти так же, как и в начале 20 века, огромное количество людей эмигрировало. В Израиле большая волна репатриации, причем приезжают люди, у которых был достаток и успех. Они привыкли жить на хорошем уровне, им трудно отказываться от него. Это похоже на ту эмиграцию, которую вы изучали?
— В эпоху революции из России выехали не только аристократы, как многие думают, но и купечество, интеллигенция, офицерство, священнослужители разных конфессий. В большинстве своем это были люди со статусом. Судьбы по-разному сложились, но многие никогда не нашли статусной работы. Что они сделали? Перешли в сферу услуг. Стали официантами, таксистами, портными, вышивальщицами, манекенщицами, парикмахерами, художниками по росписи посуды или шкатулок. Сегодня я вижу нечто похожее. Люди жалуются: «я была преподавателем, а теперь помощница медсестры». Но когда ты приезжаешь в эмиграцию, ты должен быть готов к полной встряске своего сознания. Тебе надо пересдать экзамен на жизнь. Ты должен заново подтвердить все свои знания, умения, на свою жизнеспособность, эрудицию, стойкость.
— В чем была главная их главная сила?
— Если говорить о русской эмиграции, то их сплотила церковь. Многие остались верны православию и построили много храмов. В середине 20 века в Париже и предместьях было 40 православных храмов. Кроме того, у эмигранты были газеты и журналы, клубы. Собирать людей в клубы это очень важно, как и важно иметь поддержку от окружения, найти душевную опору в социуме, куда вы ворвались извне.
— Я знаю, что и вы в Израиле будете открывать подобный клуб для русскоговорящих.
— Новый клуб «Золотое сечение» будет посвящен счастью жизни. То, что нас объединяет- это эстетика прекрасного, а не эстетика ужасного, которая тоже существует. Но если мы объединяемся вокруг прекрасного — театра, музыки, литературы, моды, интерьера, искусства жить, то находим близких по духу. А это очень важно, иметь душевную поддержку от близкого окружения. Это помогает находиться в социуме, куда вы ворвались извне. У меня есть знакомые, которые счастливы в Израиле, и есть те, которые несчастливы, потому что не нашли своего круга.
— Как у вас складываются отношения с израильской публикой?
— Я уже трижды гастролировал в Израиле. Что меня поразило — количество подарков, которые мне приносят для коллекции. Расскажу про уникальные вещи: платье 1913 года, которое подарила мне 89-летняя жительница Иерусалима. Это было платье ее мамы, супруги главного бухгалтера знаменитой нефтяной компании братьев Нобель в Баку. Эта еврейская семья эмигрировала из Баку в Израиль в шестидесятых годах, и привезла с собой это платье. Другая история: дочка киевской портнихи передала мне платье Клавдии Шульженко, которое та заказала в тридцатые годы и не забрала. Эта вещь теперь у меня в коллекции. Мне передали концертные платья выдающейся актрисы и певицы Этель Ковенской. Она была артисткой в театре Михоэлса, потом служила в театре Моссовета, потом играла на сцене в Израиле. Я знал ее с детства, она была нашей соседкой по дому и я называл ее тетя Эта. Так что если у кого-то лежат старинные вещи, с которыми они могут расстаться, я с благодарностью приму их в дар для коллекции. Они будут храниться в особом фонде в Литве, войдут в каталог с описанием, с именами владельцев, профессией, городом.
*******
Александр Васильев. «Красота в изгнании»
8 марта, среда, Нетания , Гейхал ха-Тарбут, зал имени Арика Айнштейна, 20:00
9 марта, четверг, Тель-Авив, музей «Эрец-Исраэль — MUZA», зал «Клячкин», 20:00
10 марта, пятница, Хайфа, зал «Раппопорт», 20:00
11марта, суббота, Ашдод, матнас «Дюна-Юд», 20:00
Заказ билетов – https://www.artup.co.il/event/83?partner=33
Интервью взяла Ольга Черномыс. Фотографии (© «Фонд Александра Васильева») предоставлены продюсером проекта – компанией Art Up https://www.artup.co.il
