Бывший солист группы «Премьер-министр» Жан Милимеров снова радует своих поклонников. Он успешно поучаствовал в рейтинговых музыкальных шоу «Голос» и «Три аккорда». Является фронтменом цыганского ансамбля GypsyMen Band. При этом артист в отличной форме и излучает оптимизм. О том, были ли у него страхи перед участием в «Голосе», чем отличается нынешнее «Евровидение» от тех, что были раньше, и благодаря чему ему удалось похудеть и сохранить вес, Жан рассказал в эксклюзивном интервью Womfire.
Жан, что подтолкнуло вас к участию в «Голосе» и «Трех аккордах?». Почему вообще состоявшиеся артисты участвуют в таких шоу? Это не из-за карантина, когда артисты были вынуждены сократить привычную артистическую активность?
Не прям поэтому, конечно. Просто я всегда был солистом группы, и меня знали именно так, я всегда был на виду. В 2005 году после определенных проблем с продюсером мы ушли от него и назвались «ПМ». Прежней популярности, конечно, не было, мы на какое-то время исчезли из всех эфиров. Так продолжалось много лет. Но прошло время, я ушел и из группы «ПМ», и начал заниматься сольной карьерой. И решил поучаствовать в «Голосе» именно как Жан Милимеров, а не как солист «ПМ». Мне очень нравится этот проект, я считаю его одним из лучших музыкальных конкурсов. Он очень достойный, уровневый. Сюда совершенно не стыдно пойти, наоборот – интересно. Тем более, что раньше я в конкурсах не участвовал. Это было однажды, когда мы с группой «Премьер-министр» представляли Россию на «Евровидении» с песней «Девочка с Севера» в 2002 году.
А не было определенного страха, что никто не повернется? Не потому что вы плохо поете, а исходя из каких-то субъективных факторов жюри?
Нет, я не боялся этого. Я такой человек –настраиваю себя на хорошее, но готов ко всему. Так что я внутренне предупреждал себя: может, повернутся, может – нет, имей в виду. Страха как такового не было. Я знал, что просто выйду и сделаю все, на что способен. И если смогу их зацепить, значит, повернутся. Нет – не судьба. Вот с таким настроем я и шел. Пришел и спел, повернулись. Значит, смог (Смеется).
Причем почти сразу повернулись.
Да, Сергей Шнуров повернулся сразу же, как только музыка началась.
А расскажите об участии в «Трех аккордах».
Во-первых, хочу поблагодарить руководство Первого канала за то, что они пригласили меня через некоторое время после участии в «Голосе» принять участие в Трех аккордах». Это совсем иной опыт. В «Голосе» более популярные песни, трендовые. А тут специфика другая – это шансон. Тут на любителя, причем рассчитано на русского человека. И это была для меня некая новая ступень. Во-первых, меня знали как солиста группы, который исполняет поп-музыку. А тут я пришел как Жан Милимеров, петь в новом для себя стиле шансон. Но поскольку у меня цыганская кровь, мне было довольно комфортно и органично исполнять такую музыку. Обратите внимание, многие артисты в жанре шансон часто вставляют в свои композиции цыганские напевы. И члены жюри – Александр Новиков, Александр Розенбаум, Любовь Успенская, и такие корифеи жанра, как Михаил Шуфутинский. В их композициях постоянно какие-то цыганские проигрыши, напевчики. И за счет этого я почувствовал себя как в своей тарелке. Потому что когда я пою что-то цыганское, оно идет от меня по-настоящему. И мне было очень приятно, что эти музыкальные параллели сходятся. Так что да – мне очень нравилось участвовать в этом шоу, это новый опыт. Кроме того, я очень уважаю членов жюри – это настоящие глыбы, ко мнению которых я прислушиваюсь как к мастерам этого стиля.
Вы почувствовали себя увереннее как солист после этих шоу?
У меня и времени-то особо не было чувствовать себя неуверенно. Я с 17 лет в группе, потом сольная карьера. Сейчас я уже готов как артист, у меня большой бэкграунд. И я делаю то, что делаю, как это чувствую в своем осознанном возрасте. Делаю душой и сердцем, как делали мои родители, бабушки и дедушки. У меня в семье из поколения в поколение все на большой сцене, все были артистами. Я на сцене – как у себя дома. Сцена это мой дом, моя жизнь.
А что с группой «ПМ?». Она существует, просто без вас?
Да, ребята работают. И Марат Чанышев, Питер Джейсон, и они позвали Дмитрия Ланского из первого состава. Недавно сделали новую песню –движутся дальше, молодцы. А я начал сольную карьеру. Разошлись по-человечески, нормально. Общаемся, ребята меня поддерживают.
Вы принимали участие в «Евровидении» в 2002 году. А за недавним конкурсом следили? Болели за Россию?
Да, безусловно. Даже присутствовал на 1 канале в прямом эфире программы «Пусть говорят». Мы вместе с другими артистами до 3 ночи переживали, обсуждали. «Евровидение» хотя и существует много лет, но оно настолько въелось в головы, вошло в привычку, что уже не представляешь, как жили без него. Это такое масштабное явление, что его не заметить невозможно, даже если ты равнодушен к этому конкурсу. Это музыкальный праздник мирового масштаба. От этого невозможно убежать (Смеется).
С оценками согласны? С вашим вкусом совпал выбор зрителей и жюри?
Если честно, нет. За столько лет никогда там ничего не совпадает. Внутреннее жюри это одно, народное голосование – другое. И безусловно, существует политика. Не без этого. Мы это в 2002 году уже почувствовали, а сейчас тем более. Конечно, и само «Евровидение» изменилось. Если раньше выходила группа «Абба» с микрофонами и просто пела. Или Селин Дион. Побеждала песня. А сейчас нужны костюмы, танцы, антураж, спецэффекты. Это трехминутное мини-шоу. «Евровидение» каждый год пытается прыгнуть выше головы – с каждым годом все лучше и лучше. Они умеют делать шоу, как никто – это одно из самых красивых шоу в музыкальном мире, где все продумано на 200%. Сейчас все стараются выдерживать тренд. Аранжировка должна быть в тренде – вокал и хореография должны быть актуальными, подчиненными определенной идее. А просто песня – это уже неинтересно.
Как справляетесь в период карантина?
Безусловно, это сказалось на всех, но по артистам, наверное, ударило больнее всего. Ведь исполнители ездят по гастролям, выступают. Поэтому сейчас живем дома. Правда, меня это в меньшей степени касается. Я эти последние полгода нахожусь в проектах – в том же «Голосе», «Три аккорда», отдушина настоящая. Самое главное, что сейчас все потихоньку выравнивается. Надо немного потерпеть, и все восстановится. Может, не в таких масштабах, как раньше, но мы сможем ездить и радовать публику, а публика – нас.
Расскажите о GypsyMen band. Видно, насколько вы органичны в этом проекте.
Конечно, я здесь как рыба в воде, потому что, как вы правильно заметили, это корни. Это родной стиль. Мало того, что в группе работают прекрасные музыканты цыганских кровей, так еще и родственники – мы все знаем друг друга буквально с пеленок, общаемся с детства, дружим. Этот проект – идея совместить что-то нереальное: латинско-цыганско-шансонно-фанк-«бруномарсовское» что-то. Все это замесить и сложить воедино. Это будет зажигательное настроение, радость, пляски, огонь. И в то же время это будет красивый romantique.
Расскажите о своих детях – Эмиле и Эмилии.
Они очень музыкальные, с хорошим слухом. Я их не заставляю – больше подсказываю, помогаю. Сын хоть и поет, но больше тяготеет к ресторанному бизнесу. А дочери очень нравится петь. Я ее не заставляю и не отговариваю – сейчас на первом месте образование. А потом посмотрим – если увижу, что она хочет и реально готова заниматься музыкой, я буду только рад. По крайней мере, я вижу, что она постоянно поет, занимается. По-другому и быть не может – она в меня.
Позвольте спросить, как вам удалось так сбросить вес, чтобы это выглядело так естественно?
Ну, я не в первый раз худею и полнею – это началось в 20 лет. Я весил 115, потом был период 65 кг. Тогда было очень много гастролей, мы много летали, я держался буквально на капусте. Молодой организм мог это выдержать. Потом опять поправился. А в свои 40 лет я подхожу к этому гораздо грамотнее. Сейчас у меня тренер по фитнесу, который прописал мне правильное питание, в котором расписано достаточное количество калорий. Я понял одно: просто заниматься спортом и сесть на диету – это 50% успеха. Если хочешь 100% — то нужно постоянно заниматься спортом, отдавать энергию в зале. И вторая часть — это правильное питание. Где полезная еда разложена на калории. И тогда все получается.
А как вы выдерживаете это, когда находитесь в плотном графике? Не всегда же есть возможность есть здоровую еду.
Пока получается, графика плотного нет. А вот когда начнутся гастроли, придется брать с собой одноразовую посуду. Только так ты сможешь сделать себе фигуру. Других вариантов нет. Зато через полгода посмотришь в зеркало – увидишь, что сбросил 15 кг, и поймешь, что было не зря. Это меня и стимулирует, когда люди косо или жалостливо смотрят на меня в ресторанах: они едят нормальную еду, а я – свое, из одноразовой посуды.
Жан, обычно у публичных людей, помимо поклонников бывают и хейтеры. Но у вас их практически нет. Почти под всеми вашими видео сплошной восторг, причем это явно искренняя симпатия.
Не знаю, почему. Может, потому что я никогда никому ничего плохого не желал и не желаю, ни с кем не был в плохих отношениях. Я такой, какой я есть. Я не стараюсь ничего специально делать. Просто стараюсь нести радость и позитив. И если люди пишут только добрые слова, значит, они это чувствуют. И для меня это дорогого стоит.
Беседовала Виктория Чирва
